Мне 27 лет, выплачиваю ипотеку за комнату в общежитии. На что наскребла, то и купила. Согласна была даже на коробку из-под холодильника, лишь бы своё. Работаю, мужа и детей нет.

Последние годы мама желает наладить отношения. Когда узнала, что я купила комнату, приехала в гости, предложила подарить мне ковёр, шторы и торшер. Решила, что мне это нужно, ведь пол у меня холодный, стены возле окна голые, света недостаточно, поэтому ковёр, торшер и шторы. Нормальные шторы, как у всех, с тюлем и портьерами. Мои рулонные она назвала фигнёй собачьей.

Отказалась. Мне нравится у меня дома. Нафиг не нужен ковёр, люблю ходить босиком по чистому линолеуму. Голая стена с окном меня не напрягает. Люстры на потолке хватает. Это мой дом. Мой угол, откуда меня никто не выгонит. Как мама всегда говорила? Пока я жила у неё дома, была обязана подчиняться и слушаться. И сейчас, когда я живу отдельно в своём доме, она попыталась протащить сюда свои правила.

Впервые меня выгнали через неделю после совершеннолетия. Маме не понравилось, что я пришла домой не к 23:00, а в 23:30. Она спать не ложилась, меня ждала, чтобы высказать, что я опоздала, и она не выспится. С улыбкой спросила, зачем меня ждать, почему не легла. Она указала на выход, раз я не уважаю правила её дома.

В восемнадцать лет я училась в одиннадцатом классе. Экзамены на носу были. Какая работа? Какая аренда? Я была школьницей.

Приютил меня парень лучшей подруги, который снимал комнату. Спать пришлось на одном диване. И хотя подруга сама предложила его помощь, вы даже не представляете, сколько сцен ревности она потом мне закатила.

Ключей от дома не было. За учебниками и вещами нужно было приходить вечером, под маминым наблюдением брать необходимое, на выходе она обыскивала рюкзак, как бы я ничего лишнего не прихватила. Каждый раз она спрашивала, не желаю ли я извиниться. Неделю прожила у парня подруги, он попросил уйти, так как ему от подруги тоже доставалось. Вернулась домой, извинилась. Подругу на три буквы послала.

Выгонять – стало маминой фишкой. Чуть что, сразу ключи на стол и вон отсюда. Я была робкой, трудно находила общий язык с людьми, друзей и подруг почти не было. Мне просто некуда было пойти. Не знаю, почему до меня поздно дошло, что можно было не терпеть это всё, а устроиться на нормальную работу и снять хотя бы койко-место. Под нормальной подразумеваю работу на полный день, а не подработки в фаст-фуде, совмещённые с учёбой. Денег со своих подработок я не видела. Надо было всё до копейки отдавать маме, а потом выпрашивать, доказывая необходимость поездки на автобусе.

У меня было двойственное отношение к маминой квартире: с одной стороны, это мой дом, я тут выросла, с другой стороны, меня могли выгнать в любой момент. Я почему-то боялась потерять этот дом, цеплялась за него изо всех сил.

В моей жизни были только одни отношения. Он покупал еду, когда я подрабатывала, флиртовал, просил номер телефона. Однажды подъехал к концу моей смены, предложил подвезти до дома. Мы побывали на трёх свиданиях. А потом соседи донесли маме, что меня несколько раз привозил домой мужчина на машине. Мама, его даже не зная, сказала, что он мне не пара. И либо я его отшиваю, либо пошла вон.

В 22 года я поняла, что так больше не может продолжаться. Перевелась на заочку, нашла работу на полный день и сняла комнату. Для этого пришлось снова извиниться перед выгнавшей меня мамой, чтобы всё это делать не живя на вокзале. Несколько раз она предлагала мне вернуться, но мне стало страшно туда возвращаться. При мысли, что я снова буду жить с мамой, извиняться за всё подряд, ходить по струнке и под вечной угрозой пойти вон, мне становилось плохо. Она никогда не давала времени, чтобы нормально собраться. Надо было убираться из её квартиры немедленно, едва успевая похватать самое необходимое.

Несколько лет мы не общались, я сменила номер и завела новые соцсети на рандомные имена. Снились кошмары, что хозяйки комнат приходят среди ночи и выставляют меня в подъезд почти в чём мать родила. Я начала экономить и копить. Только заехав в свою комнату, начала спать спокойно.

Мама меня нашла с помощью моей знакомой. Предложила всё забыть, поинтересовалась, когда я уже замуж, когда уже рожу, а то все коллеги и знакомые уже бабушки, а я одна такая непутёвая.

Думала о детях. Мне страшно. Я не готова к такой ответственности, боюсь, что буду кошмарной матерью. Дети не из воздуха берутся, а в присутствии мужчин, особенно к которым испытываю симпатию, я теряюсь и желаю провалиться сквозь землю.

Мама ещё со своими торшером, ковром и шторами. Она их купила. Но я смогла не принять, и горжусь этим маленьким успехом. Мой дом – моя крепость. Я как Наф-Наф: не пущу волка в свой каменный домик. Не хочу лишаться обретённого спокойствия, и если для этого надо будет вновь игнорировать маму, то я это сделаю. Получилось ей это объяснить. Она сказала, что разочарована, и ушла.

Странно, не правда ли? Это она меня воспитывала. Я – плод её воспитания. Разве ей надо разочаровываться во мне? Мне кажется, ей лучше рассказать о разочаровании самой себе. Я ничего не хочу от мамы. Только разве что спокойствия. Не думаю, что это много. Записано.